Публикуется впервые и в полном соответствии
с орфографией, стилистикой и грамматикой того времени.
«Panorama»
Статья Шамиля ДЖАМШИДОВА

Юсиф Везир

Холодный поцелуй

- 1 -

Вступление

Не забуду той минуты, когда мы расстались с дорогим моим другом Борисом Церетели: я последний раз сжимал его руки с сильным жаром в сердце и слезами на глазах. Он успел оставить мне свои записки, из которых представляю читателям «Холодный поцелуй», читая которых напоминаются мне задумчивые глаза Бориса, его лёгкая детская грусть в чертах лица и сердце, окутанное туманом печали и страданий.

***

Баку, 22 апреля, 1907 г.

Да! Все приходиться обмакнуть перо и описать знакомство и его результат, барышень разноколибреных их красоту, кокетство и прелести улыбок. Но нет определённого: то очарован, обажаю женщину, и прихожу в восторг от обманчивых улыбок ея, но и скоро разочаровываюсь, отрицаю её видя изменчивость натуры и искуственность ея улыбок...

Так я разочаровался в Н.

Читатель! Н. живёт напротив нас во втором этаже синего дома. (Ученица VIII класса Мариинской гимназии Н.). Вот уже 7-мой месяц, как мы живём в противоположной квартире, она всё улыбается и все кривляется за окном., то карточку показывает, то книжки, то какие-то непонятные фигуры, то зеркало, чтобы обратить мое внимание на себя.

Бывало в зимнее время назначает свидание для знакомства, а мне некогда – занят. Долго продолжалась эта история за окном, но когда выходили на улицу были чужды друг другу: вместо обычных обменов улыбками мы странно выглядывали по сторонам.

Вот в один прекрасный вечер опять она стала мне знаками напоминать о знакомстве. Этот раз я «не зевал», взяв фуражку, пальто быстро выскочил на улицу и следовал за нею. Она пошла прямо, все обманчиво, выглядывая назад. Каждая улыбка, каждый обманчивый взгляд все больше и больше ускоряли мои шаги. Вдруг она повернулась по крутой улице вверх. Я остановился: смелости и мужества не хватало идти дальше, но она все продолжала по чаще выглядывать назад, что ободрило меня и дала возможность после нескольких сердцебиений пойти снова за ней. Не пройдя и двадцати шагов, я представился и проводил ее в соседний дом.

Так познакомился я с барышней Н., которой посвящаю несколько страниц юношеского дневника...

Назначено было свидание, пошли, говорили на все темы, но остоновился на одном слове, которое привело ее в какое-то игривое положение.

Первое свидание дало мне небольшое понятие о ея личности. Прошёл день, было назначено другое свидание. Этот раз мы говорили долго, но интереса для нея было мало. Третий раз были на берегу моря при ночной тишине. Море блеснуло под бледными лучами луны. Кругом веяло весной. Но я был холоден и скучен. Напрасно она рассказывала мне о своей первой любви и принуждала меня рассказывать тоже. Я рассказал ей нехотя и выражал свою разочарованность. Наконец она тихим тоном высказала: «Может быть во мне ищете товарища?». Я молчал. Совестно было кривить душой, ради страсти. Мало-ли она старалась, по моде, вступить к делу на почве товарища. Я стоял неколебимо перед женской лаской и ея слова: «Получаете письмо, как я вижу, видно влюблены», холодно отвечал: «Я никого не люблю».

Так разрушились ея мечты и осуществления желаний отошли в область предания.

Притворяться ли каждой барышне влюблённым, чем занимается наша молодёжь? Нет! Низачто! Это мне тошно. Я люблю быть истинно-влюбленным и люблю чтобы комплименты вырвались из глубины души и выходили пламенно из уст. Люблю радость в присутствии желаемой барышни...

Вот что доставляет мне удовольствия!...

Не смотря противоречащия друг другу личностей: Н., очарованной, ищущей в жизни реальных удовольствий и меня разочарованного, типа с пессимистично-романтическим оттенком, свидания все продолжались назначаться.

23 апреля.

Еще встретились на берегу моря. Пошли беседы. Вяло лились слова. Напрасно луна покатилась за облаками и дул тихий ветерок: ничто не интерисовало ее, ничто не удовлетворяло ее молодое пламенное сердце, разве только комплименты и беседы на щекотливые темы. Кому осыпать ее этими горячими комплиментами? Мне-ли? Признаться, я не был способен! Я все боролся с темными силами, все блуждался в области злой меланхолии и чувствовал, что я нечтожен перед жизнью. Поэтому не призновалдействительности в жизни, протестовал против удовольствий и наслаждений, вооружался против положительнаго лучшаго и казалось мне все в мрачном и надоедливом виде. Вот, почему отношение между мною и Н. скоро изменилось и она найдя себе более подходящего кавалера, оттолкнула меня на задний план.

Этот новый человек, в широком, смысле этого слова: высокого роста, довольно солидным брюхом, носил воротники чуть не до ушей, словом все было по вкусу современных женщин. А богатство тем более возвышало, видно, его на глазах и Н.... Кому же преклонится перед золотом, как не людям: оно так обманчиво блестит, оно ласково обувает и одевает только служит проводником ко всему лучшему и желанному. И взгляды и убеждения и божественные души покорны ему...

Еще ближе сошелся с этим человеком и мог проникнуть в глубину его души: развращенный до мозга костей...

Действительно. Богатство губит человека: убивает внутренний мир его, зато дает ему широкий простор к праздной жизни. Этот господин тоже пусть и входит в ряды людей только внешностью, он тоже жертва богатства, раб праздности и сладострастия...

Авторитет мой пал и напрасно старался назначить свидания: она каждый раз отталкивала меня в сторону, холодными и аллегорическими выражениями. Она увлеклась этим ковалером до высшей степени. В день два раза назначались свидания: она с утра принималась за прическу и туалет. Горела лампа на окне, для шипцов разных и шпилок, входтлт в дело, видно, пудра нескольких сортов и губная помада и фиксатуар и духи разного вкуса. Работы длились продолжительно и еще вращавшись пред зеркалом выходила она на улицу, а там на окне горничная любовалась фигурой своей госпожи и часто проважала восторженными аплодисментами.

Так шли дни за днями и свидание за свиданиями, а я ограничился тем, что перестал кланяться ей.

Этим дело не кончилось сколько бы я ни старался показать ей холодный вид, все таки встретил с ея стороны улыбки. Благодаря этому ея поступку даже товарищи (Г. и Ас.) мои бывшими до этого времени «тихими сирненькими» пришли в какое-то игривое положение и назначили время знакомиться с нею. Она согласилась.

25 апреля.

Вечерком они гуляли с нею на нашей улице, весело говорили на всевозможные темы, одни даже сыпали ее отборными вовсе не интресными конечно для нея, философскими, темами. К чему не знал Руссо ил Толстой или Шопенгауер когда жизнь ей сладка, и сладка только среди роскоши и разнообразия.

Я стоял перед окном и все следил за их тенями. Настроение мое было бурное, искал приключение и признаться был полупьяный. Каждая ея искусственная улыбка проникала в мою душу и производила разрушающее действие. Я от сердечного волнения ходил взад и вперед, но не хватало мужества, чтобы подойти к ней и обьяснить причину моей холодности к ней.

Почти несколько дней, что не кланялся ей, после чего, действительно, было неловко снова жать ея ручки... Минуточку десять прохаживался, как сумашедший взад и вперед по тратуару, наконец собрался с силой, бросился с тратуара и начал быстро шагать вперед по направлению к ним.

Я все думаю: «Подайду, поговорю серьезно и попрашусь навсегда».

Вдруг они вышли за стеной и при виде меня стали вопросительно вглядывать. Н. торжественно протянула мне руку со словами: «О, каго я вижу!».

Эти слова уже опустили уровень моего волнения, я утих и разрушились все мои проекты.Продолжал я тоже говорить весело не перестовая и громить ея те толстобрюхих ковалеров. Товарищи так и утихли после странных моих фраз.

Səhifələr   1 | 2 |