Публикуется впервые и в полном соответствии
с орфографией, стилистикой и грамматикой того времени.
«Panorama»
Статья Шамиля ДЖАМШИДОВА

Юсиф Везир

Холодный поцелуй

Вступление

Не забуду той минуты, когда мы расстались с дорогим моим другом Борисом Церетели: я последний раз сжимал его руки с сильным жаром в сердце и слезами на глазах. Он успел оставить мне свои записки, из которых представляю читателям «Холодный поцелуй», читая которых напоминаются мне задумчивые глаза Бориса, его лёгкая детская грусть в чертах лица и сердце, окутанное туманом печали и страданий.

***

Баку, 22 апреля, 1907 г.

Да! Все приходиться обмакнуть перо и описать знакомство и его результат, барышень разноколибреных их красоту, кокетство и прелести улыбок. Но нет определённого: то очарован, обажаю женщину, и прихожу в восторг от обманчивых улыбок ея, но и скоро разочаровываюсь, отрицаю её видя изменчивость натуры и искуственность ея улыбок...

Так я разочаровался в Н.

Читатель! Н. живёт напротив нас во втором этаже синего дома. (Ученица VIII класса Мариинской гимназии Н.). Вот уже 7-мой месяц, как мы живём в противоположной квартире, она всё улыбается и все кривляется за окном., то карточку показывает, то книжки, то какие-то непонятные фигуры, то зеркало, чтобы обратить мое внимание на себя.

Бывало в зимнее время назначает свидание для знакомства, а мне некогда – занят. Долго продолжалась эта история за окном, но когда выходили на улицу были чужды друг другу: вместо обычных обменов улыбками мы странно выглядывали по сторонам.

Вот в один прекрасный вечер опять она стала мне знаками напоминать о знакомстве. Этот раз я «не зевал», взяв фуражку, пальто быстро выскочил на улицу и следовал за нею. Она пошла прямо, все обманчиво, выглядывая назад. Каждая улыбка, каждый обманчивый взгляд все больше и больше ускоряли мои шаги. Вдруг она повернулась по крутой улице вверх. Я остановился: смелости и мужества не хватало идти дальше, но она все продолжала по чаще выглядывать назад, что ободрило меня и дала возможность после нескольких сердцебиений пойти снова за ней. Не пройдя и двадцати шагов, я представился и проводил ее в соседний дом.

Так познакомился я с барышней Н., которой посвящаю несколько страниц юношеского дневника...

Назначено было свидание, пошли, говорили на все темы, но остоновился на одном слове, которое привело ее в какое-то игривое положение.

Первое свидание дало мне небольшое понятие о ея личности. Прошёл день, было назначено другое свидание. Этот раз мы говорили долго, но интереса для нея было мало. Третий раз были на берегу моря при ночной тишине. Море блеснуло под бледными лучами луны. Кругом веяло весной. Но я был холоден и скучен. Напрасно она рассказывала мне о своей первой любви и принуждала меня рассказывать тоже. Я рассказал ей нехотя и выражал свою разочарованность. Наконец она тихим тоном высказала: «Может быть во мне ищете товарища?». Я молчал. Совестно было кривить душой, ради страсти. Мало-ли она старалась, по моде, вступить к делу на почве товарища. Я стоял неколебимо перед женской лаской и ея слова: «Получаете письмо, как я вижу, видно влюблены», холодно отвечал: «Я никого не люблю».

Так разрушились ея мечты и осуществления желаний отошли в область предания.

Притворяться ли каждой барышне влюблённым, чем занимается наша молодёжь? Нет! Низачто! Это мне тошно. Я люблю быть истинно-влюбленным и люблю чтобы комплименты вырвались из глубины души и выходили пламенно из уст. Люблю радость в присутствии желаемой барышни...

Вот что доставляет мне удовольствия!...

Не смотря противоречащия друг другу личностей: Н., очарованной, ищущей в жизни реальных удовольствий и меня разочарованного, типа с пессимистично-романтическим оттенком, свидания все продолжались назначаться.

23 апреля.

Еще встретились на берегу моря. Пошли беседы. Вяло лились слова. Напрасно луна покатилась за облаками и дул тихий ветерок: ничто не интерисовало ее, ничто не удовлетворяло ее молодое пламенное сердце, разве только комплименты и беседы на щекотливые темы. Кому осыпать ее этими горячими комплиментами? Мне-ли? Признаться, я не был способен! Я все боролся с темными силами, все блуждался в области злой меланхолии и чувствовал, что я нечтожен перед жизнью. Поэтому не призновалдействительности в жизни, протестовал против удовольствий и наслаждений, вооружался против положительнаго лучшаго и казалось мне все в мрачном и надоедливом виде. Вот, почему отношение между мною и Н. скоро изменилось и она найдя себе более подходящего кавалера, оттолкнула меня на задний план.

Этот новый человек, в широком, смысле этого слова: высокого роста, довольно солидным брюхом, носил воротники чуть не до ушей, словом все было по вкусу современных женщин. А богатство тем более возвышало, видно, его на глазах и Н.... Кому же преклонится перед золотом, как не людям: оно так обманчиво блестит, оно ласково обувает и одевает только служит проводником ко всему лучшему и желанному. И взгляды и убеждения и божественные души покорны ему...

Еще ближе сошелся с этим человеком и мог проникнуть в глубину его души: развращенный до мозга костей...

Действительно. Богатство губит человека: убивает внутренний мир его, зато дает ему широкий простор к праздной жизни. Этот господин тоже пусть и входит в ряды людей только внешностью, он тоже жертва богатства, раб праздности и сладострастия...

Авторитет мой пал и напрасно старался назначить свидания: она каждый раз отталкивала меня в сторону, холодными и аллегорическими выражениями. Она увлеклась этим ковалером до высшей степени. В день два раза назначались свидания: она с утра принималась за прическу и туалет. Горела лампа на окне, для шипцов разных и шпилок, входтлт в дело, видно, пудра нескольких сортов и губная помада и фиксатуар и духи разного вкуса. Работы длились продолжительно и еще вращавшись пред зеркалом выходила она на улицу, а там на окне горничная любовалась фигурой своей госпожи и часто проважала восторженными аплодисментами.

Так шли дни за днями и свидание за свиданиями, а я ограничился тем, что перестал кланяться ей.

Этим дело не кончилось сколько бы я ни старался показать ей холодный вид, все таки встретил с ея стороны улыбки. Благодаря этому ея поступку даже товарищи (Г. и Ас.) мои бывшими до этого времени «тихими сирненькими» пришли в какое-то игривое положение и назначили время знакомиться с нею. Она согласилась.

25 апреля.

Вечерком они гуляли с нею на нашей улице, весело говорили на всевозможные темы, одни даже сыпали ее отборными вовсе не интресными конечно для нея, философскими, темами. К чему не знал Руссо ил Толстой или Шопенгауер когда жизнь ей сладка, и сладка только среди роскоши и разнообразия.

Я стоял перед окном и все следил за их тенями. Настроение мое было бурное, искал приключение и признаться был полупьяный. Каждая ея искусственная улыбка проникала в мою душу и производила разрушающее действие. Я от сердечного волнения ходил взад и вперед, но не хватало мужества, чтобы подойти к ней и обьяснить причину моей холодности к ней.

Почти несколько дней, что не кланялся ей, после чего, действительно, было неловко снова жать ея ручки... Минуточку десять прохаживался, как сумашедший взад и вперед по тратуару, наконец собрался с силой, бросился с тратуара и начал быстро шагать вперед по направлению к ним.

Я все думаю: «Подайду, поговорю серьезно и попрашусь навсегда».

Вдруг они вышли за стеной и при виде меня стали вопросительно вглядывать. Н. торжественно протянула мне руку со словами: «О, каго я вижу!».

Эти слова уже опустили уровень моего волнения, я утих и разрушились все мои проекты.Продолжал я тоже говорить весело не перестовая и громить ея те толстобрюхих ковалеров. Товарищи так и утихли после странных моих фраз.

28 апреля.

Гус. Через минуту ушёл, видя неуместность своих отборных тем. Остался другой Ас. «Дон Жуан», как его назвала потом Н. Я все старался удалить и его, чтобы удобно было говорить наедине с Н., за что принялся после некоторых колебаний. Просил Ас.-бека уйти. Тот великодушно исполнил мою просьбу, согласился на большую для молодых людей уступку и оставил её на мое «распоряжение». Уходя не забыл по «теории Дон Жуана» оставить хорошее впечатление в ней о себе и произнес несколько щекотливых комплиментов.

И что же? Эти комплименты были надгробною песнью по умершему сердцу ветренной барышни: она пришла в игривое состояние, ежеминутно поворачиваясь странно и выглядывала на Ас.-бека.

Выражение ея лица ясно говарило о пламенной страсти, о бурных трепетах сердца и о жадности девичих натур... Я внимательно поглядел на нее: она казалась иной чем была и – иными назначениями, ее губы жаждали поцелуя, бьющаяся грудь обьятия; а трепешущаеся нервы – успокоенья!...

Люблю я естественность и еще больше – когда она мне близка!...

Ясная тихая ночь. Луна праздно освещает нас. Кругом мерцают звезды... Все естественно: и естественна моя беседа с Н. в тени высоких стен... Я выражал ей новое, но совершенно искренное мое чувство...

Холод за холодом пробегал по телу и невольно делжал вдруг ее за руку и поцеловал в холодную щеку... Есть инуты сладкого забвения в жизни! Не суждено забыть этот миг и поэзию холодного поцелую!!! И развеяны темные тучи меланхолии надо мной и разбиты сердечное горе и печаль!!!...

Но она меня не понимала. Напрасно из уст моих вырывались жалобные слова и в речах слышались отголоски душевных невзгод и сердечных трепетов, она все старалась уходить от меня поскорее...

Чем же обьяснить эту ея холодность ко мне? Ведь некогда она сама дала толчек к знакомству, она назначала свидание и случайныя щекотливыя мои слова приводили ее в восторг вставляли в положение наивысшего воодушевления, а теперь? Когда я раскрываю перед нею свое сердце и ищу в ней чуть-ли не свое спасение?...

Вот в чем заключается таинственность женщин. Стараются завладеть неприступным сердцем, а когда оно добровольно издается им, они отталкивают, выражая часто ненависть и презрение им.

Большинство женщин считают себя в праве творить все что им хочется! Да как же не творить, когда они представляют среди мужчин предмет развлечения, предмет удовольствий, предмет забавы, в часы отдыха от трудов жизнь. Их поэтому воспитывают на комплиментах, среди ласки и поцелуев и предают забвению все их отрицательные черты. Созданная таким образом женщина стремиться к близкому идеалу – богатству, толстым солидным брюхам, метровому воротнику, остроконечным усам “a la vilhelm”.

При чем для осуществления пагубных своих желаний жертвуют честью, телом и «душой». Они привыкли смотреть одинаково на тех, которые соответствуют из вкусу.

Будь их тысяча, одна женщина может занимать всех по одиночку и все останутся довольными ей. Искусство привязать мужчину, владеть их сердцем развито в высшей степени у женщины, с этим конечно тесно связано низость и подлость ея: она встречает всех одной и той же искусственной улыбкой, многозначительной и сокращенной фразой, странными телодвижениями...

Слаб мужчина!!!

Он готов часто терпеть всякое унижение в надежде на женское «помилование»... И я терпел унижения, Н. вставила меня несколько раз в неловкое положение, которыми был крайне не доволен. И один раз оканчательно оскарбила меня: Гуляли в саду, вдруг оставила меня у подруги и убежала к какой-то барышне, только не достоет желтого билета. Подруга тоже стала чувствовать неловкость моего присутствия и простилась и сказала что обьяснюсь с Н.

Этот ея поступок совершенно уничтожило во мне любовь и уважение к ней и возбудило в сердце, после страдания самолюбия, жяжду мести и бурный поток ненависти...

Сколько странности в мире!!!

Н. не гуляет со ной потому, что во время горячих поцелуев на улице ее с моим товарищем засталаих знакомая Н....

Ведь это подло и низко! Я отлично знаю, что поцелуи были по душе Н. и она первая дала повод к этому...

Ох! Где же искать правду??..

Кругом ложь и пустота!!!

Следующий день собрался и окончательно прекратил с нею все сношения. После объяснения я протянул ей руки последний раз со словами: «Вы оскарбили меня, это оскарбление ... я никогда не забуду!!!»

Так кончилась мое знакомство с барышней, при виде которой напоминается мне черты характера «Парижской Наны» Э.Золя.

Эпилог

14 мая

Прошло несколько времени. И что же? Опять тоже окно и та же бледная фигура Н. за стеклом. Видно она покинута всеми, видно «толстым брюхам» надоело смотреть на искусственныя улыбки, пробегающия по накрашенным губам...

Да, увлекаемся женщиной и до того увлекаемся, что забываем все темныя стороны ея характера, все ничтожность ея натуры и таинственность лукавого сердца. Женщина-чаша с ядом, к которой только стоит коснуться чтобы быть жертвой чего-то неопределенного, рабского и жалкого, чтобы разбивать все благородныя и естественныя чувства в себе и быть пустым и безотрадным существом.

Глуп мужчина с романтическим сердцем! Бедняк готов жртвовать и телом и душой, чтобы завладеть располодением женщины, он мучится, переживает все ужасы романтической поры, льет слезы как ребенок. Унижается, делается предметом насмешки... Для кого и за что? Спрашивается все это. Для женщины, для той лукавой женщины, тайны сердца которой не доступны мужчинам... Едва ли когда нибудь вникнет мужчина в женское сердце?! Нет! И сама женщина, часто не понимает себя: увлекаясь одним: намечает еще несколько других, «на случай». Подобные случаи ясно показвают, что женщина ничтожна от природы, ея характер вырабатывается большею частью не окружающей средой, а сердцем где лежал зародыш, черт пагубных для мужчин.

Вот в чем заключается ничтожночть женщины!!!...

Эпилог забыт, кажется, мною, прости читатель! Спешу, докончить несколькими словами. Н. вкушала плоды молодости и есть еще бодрости и силы вкушать и наслаждаться, но нет в ея сердце, святой искорки угрызения, чтобы томила ее в тоске. Тогда длинной вереницей проходили бы перед нею толстобрюхие Дон – Жуаны с солидными воротниками и каждому обращалась бы Н. со словами: «Не ищете ли во мне товарища», или «будем друзьяи»...

В этот роковой момент и «скромные» томики Арцыбашева не в состоянии оправдать поступки Н.